РСО-А при каждом удобном случае позиционирует себя как бастион благополучия и стабильности на фоне «рассадников экстремизма», каковыми являются сопредельные регионы. Тезис, несколько иначе сформулированный, прозвучал на днях и в ходе «круглого стола» в Беслане. Повесткой дня бесланской акции стала весьма злободневная тема – «Недопущение втягивания молодежи в экстремистские организации».
По мнению поучаствовавших в заседании представителей прокуратуры Правобережного района, райцентр которого город Беслан, одной из основных проблем для Северной Осетии сегодня следует признать общую административную границу с Кабардино-Балкарией, Ингушетией и Чечней. На территории этих субъектов федерации, дескать, «функционируют экстремистские террористические структуры». Экстремисты, мол, там не сидят сложа руки, разрабатывая поистине наполеоновские планы по идеологическому порабощению Северной Осетии. И при этом проявляют особое внимание к мусульманскому сообществу республики, имея виды на его представителей как на «потенциальную ресурсную и пособническую базу для организации деятельности бандподполья на сопредельной территории». Читай: на территории Северной Осетии.
Пожалуй, с этим не поспоришь. И впрямь, окопались недобитые боевики в упомянутых выше республиках. Но действительно ли экстремизм – «импортный товар» для РСО-А? И не бывает ли наоборот – когда Северная Осетия «экспортирует» террор в сопредельные субъекты федерации?
Оказывается, бывает. Накануне, к примеру, на территории РСО-А правоохранители республики совместно с временной оперативной группировкой ФСБ России пресекли деятельность преступной группы, которая была причастна к организации межрегионального канала поставки огнестрельного оружия, боеприпасов и, обратите внимание, взрывных устройств. Для чего нужна взрывчатка, объяснять не надо. Разумеется, не для подрыва на реках ледовых торосов. И очень важный нюанс: весь вышеуказанный взрывоопасный груз прямым сообщением шел из Северной Осетии в Чеченскую республику. Ту самую, где «функционируют экстремистские террористические структуры». В Осетии, выходит, таковые «не функционируют». Откуда ж тогда боевой арсенал?
В данном случае пособников террора арестовали 1 апреля, но это не было первоапрельским розыгрышем. В ходе оперативно-розыскных мероприятий, развернутых в Дигорском районе РСО-А, были задержаны два брата из селения Мостиздах. Братскому «семейному подряду», в частности, вменяется попытка сбыта четырех пистолетов различной системы, а также магазинов и патронов к ним, двадцати двух противотанковых гранат и ручного противотанкового гранатомета. В настоящий момент идет активная отработка криминальных каналов обоих братьев, и организуются оперативно-розыскные действия по установлению источников приобретения оружия.
Надо полагать, означенный арест не последняя аналогичная акция на территории РСО-А. Вот и представители прокуратуры Правобережного района так считают. По их мнению, в Северной Осетии набрал ход процесс «шариатизации и отрицания светской власти среди молодежи мусульманской общины». По словам прокурорских работников, среди причин «вовлечения молодежи в деструктивные процессы» следует выделить «разобщенность мусульманской уммы Северной Осетии и слабую координирующую роль мусульманского духовенства РСО-А». Также были упомянуты социальное неравенство общества и девальвация морально-нравственных ценностей.

Еще один фактор в этом контексте прозвучал не вполне убедительно: провоцировать молодежь на экстремистские действия способна, дескать, «активизация контактов членов мусульманских общин Северной Осетии с братьями по вере из уже названных республик». Если следовать данной логике, любой проживающий вне Осетии мусульманин – террорист априори. Остается тогда между «стабильной Северной Осетией» и взрывоопасными сопредельными регионами возвести что-то вроде Великой Китайской стены. Чтобы контакты пресечь на корню.

Алихан Дзираев "Северный Кавказ"