Бэла Накусова and Азамат Кантемиров
Идея поездить по заброшенным селам родилась в очередном путешествии в Садонское ущелье. Периодически проезжая мимо разрушенных зданий, иногда мы встречали местных жителей, голос которых и решили донести до читателей.
Первый пункт нашего путешествия – разоренные села Алагирского района: Садон, Галон, Курайтта и Верхний Згид.
Когда-то с республиканского телевидения уже приезжали сюда. Тогда история была о том, какой это обетованный край. Развитая инфраструктура, 19 торговых точек на одном небольшом участке, где нельзя было приобрести только недостающую деталь к машине времени. Школы и Дома культуры. И все это в окружении страж, которые надежнее, чем 33 богатыря – горы. Теперь мы расскажем, многое ли изменилось с тех пор.
Часть 1. Садон, Галон, Курайтта. Истории Азы и Амурхана
Садон встретил нас стаей собак, которые охраняли и без того неприступный вход в дом. Восемь собак разного возраста разделили между собой ступени на входе в дом согласно их собачьей иерархии. Мы не знали, живет ли в зимнее время кто-то в нем. Но нам повезло — собаки оказались не бесхозными. На их лай (в халате, косынке и в золотых сережках с жемчугом) с замоченным хлебом и крупами в кастрюльке выходит хозяйка дома — Аза, чтобы накормить стаю. Узнав о цели нашего визита, она сразу же пригласила нас в гости к себе в дом, а, как известно, отказывать в гостеприимстве нельзя.
Она живет в доме, первый этаж которого на 7 метров занесло грязью. Из-за этого к балкону, который уже стал лестничной площадкой, пришлось приколотить деревянные доски, которые в совокупности превращаются в лестницу и соединяют землю с домом. В ее доме две комнаты и кухня. Из удобств солнечный свет и тепло от дровяной печи. Холодную воду можно набрать на улице. Но Аза говорит, что недавно соседи провели себе горячую воду (так что это не невозможно). А когда-то дом обогревало паровое отопление, а на кухне была горячая вода. А вообще, если попытаться представить себе этот дом до наводнения, то воображение рисует роскошный двухэтажный особняк с балконом и всеми особенностями, которыми обладал дом мечты в давние времена, расположенный в живописной местности посреди гор.
К слову, Садон был основан еще в 19 веке, а в 1886 году бельгийские шахтеры начали разработку штолен. Сами строения возводились ими же, так что архитектура ныне забытого поселка напоминает небольшой европейский городок.
Первое, что можно увидеть, войдя в комнату – стол и диван, на котором лежат подушки, которые когда-то умела делать своими руками каждая хозяйка. Из обуви на пороге дома — только 5 пар домашних тапок и галоши. Сломанное окно заклеено скотчем. Ветру путь в комнату преграждает туалетный столик советского дизайна: высокое зеркало в центре и два маленьких шкафа по бокам. Столик обставлен кремом «Бархатные ручки», запеченной пудрой «Pupa», духами «Bvlgari» и прочей поддельной косметикой, которую можно приобрести в косметическом отделе любого минимаркета в Алагире. Алоэ Вера и комнатные фиалки в алюминиевой кастрюле украшают пожелтевший от времени подоконник, а облезшие ковры — посыпавшиеся стены с трафаретной росписью по периметру комнаты.
Восемь тяжелых подушек старого образца набиты пером и пухом. Острой необходимости каждой ночью в них нет, поэтому они разложены на такой же лишней железной односпальной кровати, и накрыты сатином и кружевом (чтобы не пылились). Еще в комнате есть телевизор. Цветной и даже рабочий. Рядом с ним DVD-проигрыватель с диском «классика хип-хопа, 200 хитов». В центре комнаты – печка. Дрова для него Аза колет сама. Есть еще и батареи, но они холодные. Поэтому на полу возле печи спит жирный кот (он знает, где лучшее место в доме). Кот спит, и лай собак за дверью его не беспокоит. Когда-то хозяйка дома привезла его из Мизура. Сегодня жирный кот оспаривает лидерство Азы, и в ответ на это хозяйка обещает повесить его за хвост на радость мышам в доме.
Аза распаковала два чайных пакетика. Интрига (урны в комнате нет): куда денется мусор. Разгадка: весь мусор идет в топку печи. За 2 минуты на столе оказались шоколадные конфетки из коробки, фрукты, домашний сыр, чай и такой дефицитный для этого дня недели — свежий хлеб. Все это разложено на старой керамической посуде.
Еще в середине прошлого столетия жителей Садона было более чем три с половиной тысячи. Но с годами отток жителей на равнину не прекращался. Сегодня население в летние месяцы от силы может составить пять десятков, зимой же тут практически безлюдно. В основном сюда возвращаются потомки тех, кто однажды уехал отсюда. Многих даже не узнать: выросли. Теперь они приезжают, осмотрятся вокруг, самые сентиментальные подойдут к обрыву и поплачут. Во все остальные дни местных можно посчитать на пальцах: Мурат с Черменом, Асик, Сыча Плиев, два Зитена и Костя. Все они держат скотину. Но не все держат коров и баранов для заработка. В основном просто для того, чтобы было чем себя занять в течение дня.
Аза рассказывает о не самой прекрасной жизни. О СВОЕЙ не самой прекрасной жизни, но все же это ровная речь, без надрывов и истерических причитаний. Что это? Смирение или осознание того, что лучше все равно уже не будет, да и не надо? Так же спокойно она рассказала о том, как произошло наводнение:
— Наводнение было ночью. Вода все затопила. Невестка Туаевых — ставропольская казачка, сама нашла немного муки с разных домов, немного сыра, и сделала 3 пирога. Мужчины помолились, и вода отступила, — вспоминает Аза.
Это было тяжелое время для жителей Садонского ущелья. 20 и 21 июля шли непрекращающиеся проливные дожди, в результате которых вблизи Садона и Галона сошел селевой поток, сметавший все на своем пути. Река Садонка показала свой нрав ни о чем не подозревающим жителям. Стихия, нагрянувшая ночью, застала врасплох абсолютно всех. Большая часть домов была разрушена, остальные повреждены. Первые этажи многих зданий целиком затопило грязью, которая и поныне там. Возможно, через века археологи доберутся до этих мест и обнаружат в спешке оставленные хозяевами вещи, найдут заваленные землей гаражи, в которых остались автомобили. Аза сказала, что вода поднялась и до середины второго этажа, показав на разводы на стенах, которые так и не отошли со временем.
Ущелье было отрезано от мира несколько дней, а спасателям пришлось организовать вертолетную площадку, чтобы эвакуировать жителей. Те, кому повезло больше, успели подняться выше в горы. Спустя месяц удалось восстановить по временной схеме разрушенную на всем протяжении дорогу до поселков, подать электроэнергию и питьевую воду. Но большинство жителей там оставаться уже не захотели.
После наводнения вспыхнула онкология. Многие умирали. Отчего-то участились несчастные случаи, в которых погибали молодые люди. Сход сели стал точкой невозврата для ущелья. Жители боялись очередных капризов природы, а восстановление Садона и Галона было признано нецелесообразным. В итоге было решено выплатить компенсации жителям и разместить их во Владикавказе. Аза получила квартиру в общем дворе во Владикавказе, но в ней живет ее дочь, которая иногда приезжает в Садон. А Аза никуда и не уезжала. В таком возрасте она не рискнула менять привычки и климат, так что место рождения для нее и осталось местом жительства. К тому же она говорит, что в горах жить трудно, и кроме коренного населения здесь никто не протянет.
Вместе с ней тянут лямку теленок и корова. Несмотря на то, что в сутках целых 24 часа, а заняться в Садоне в принципе нечем, скучать мало кому приходится. Каким бы ни было хозяйство, его надо вести. Осенью Аза выезжает в Алагир, покупает муку, сахар и другие необходимые продукты. На фрукты местные жители часто оформляют заказы у кабардинцев. Радует, что почту приносят по расписанию и с доставкой пенсий проблем не бывает.
За электричество в Садоне платят 500 рублей в месяц, а газ приходится привозить в баллонах самим. Аза признается, что местная администрация не особо обременена проблемами местного населения. Она даже подозревает, что они и не в курсе проблем поселения.
В квартире по соседству никто не живет. Аза и ее соседка – Дина, сохранили эту квартиру. В селах орудуют мародеры, которые не прочь снять в доме батареи, вынести оставшуюся мебель и все, что плохо лежит. Совсем недавно Аза видела, как проехал целый КамАЗ, груженный металлом. То, что не могут забрать мародеры-любители, в Садоне разберут вышестоящие органы. Стало очень выгодно продавать дома на кирпичи. Повезет, если дом окажется прочным, а демонтаж слишком дорогостоящим.
Азе не скучно одной. Наоборот, отдыхает. Встает в 6.30, а в 9 часов уже ложится. Не смотря на наличие телевизора, смотреть его невозможно: местное телевидение — ГТРК «Аланию» антенна не ловит. А многие мировые новости здесь узнают с большим опозданием. Например, присоединение Крыма для Азы стало большой неожиданностью.
Еще в годы перестройки добыча полиметаллических (свинцово-цинковых) руд здесь была приостановлена ввиду нехватки финансирования и истощения месторождения, хотя второй пункт под вопросом. Многие выходцы время от времени обмолвливались словечком, что еще в советские годы в садонских шахтах был обнаружен уран, и что информация эта была строго засекречена. Но у горцев секретов нет. С тех пор почти всё население спустилось с гор, и бывшие горцы обосновались в Сибири, Прибалтике, Магадане, Камчатке, Израиле, Канаде и, почему-то, даже в Мексике. Убегая, они повесили за собой на всем Алагирском ущелье огромный экономический замок, а ключ выбросили в глубокую шахту, тем самым вынудив оставшееся население медленно увядать.
В 2004 году президентом Северной Осетии Александром Дзасоховым и генеральным директором «Уральской горно-металлурической компании» Андреем Козицыным подписан протокол о намерениях по возрождению Садонского горнорудного предприятия, но продолжения эта инициатива не получила до самой отставки Дзасохова с поста президента. По наследству намерения перешли нынешнему главе республике Таймуразу Мамсурову.
«Подтверждением готовности руководства Северной Осетии продолжить сотрудничество с Уральской горно-металлургической компанией, годовой оборот которой составляет два с половиной миллиарда долларов в год, стало подписание Таймуразом Мамсуровым и Андреем Козицыным «Соглашения о взаимодействии Республики Северная Осетия-Алания и ООО «УГМК-Холдинг» по улучшению производственного и финансового состояния ОАО «Электроцинк». Соглашением предусматривается не только расширение свинцового производства на ОАО «Электроцинк» с обязательным выполнением программы по обеспечению экологической безопасности, но и решение вопросов, связанных с деятельностью Садонского свинцово-цинкового комбината», - гласит информация за 2005 год на сайте УГМК. А воз и ныне там.
— От силы полгода поработали шахты и все, — вспоминает Аза. Но, по ее словам, на возрождение шахт всерьез никто и не рассчитывал. Уж больно много времени прошло с тех пор. Все пришло в запустение.
Четырехэтажную школу, которую когда-то построили греки совместно с местным населением за 8 месяцев, нынче превратили в общежитие. Рядом припаркован грузовик с номерами 05 региона. Большинство постояльцев работают на производстве щебня. А вот местных на производстве не застать. Единственная возможность для местного населения заработать находится на картофельных полях «Фат-агро» Вячеслава Битарова. За смену там платят 800 рублей. Но и эта работа сезонная, так что особо на нее не рассчитывают.
Мы спросили Азу, что нужно, чтобы в Садон вернулось если не население, то хотя бы кусочек былой радости. Ее версия реинкарнации поселения сводится к тому, что нужна работа. Но по ее мнению, точка невозврата уже пройдена. Если делать ставки на рулетке, то Аза ставит все свое состояние на то, что лет через пять село полностью опустеет. Чуть больший срок она отвела Мизуру. Там еще работает школа, в которой учится всего около 200 школьников с разных сел.
Когда мы уезжали, Аза сказала нам: «Кому в городе жизнь не нравится, тех надо сюда прислать». Но летом здесь хорошо. Летом Садонские развалины не отличишь от античных руин. Разве что в античных развалинах не прописаны люди.
Мы продолжили подниматься вверх к селам, в которых не жалуются на жизнь только птички, потому что они в любую секунду могут бросить все это дело и улететь на Бали.
Галон находится неподалеку от Садона. Примерно в километре. Вряд ли незнающий турист поймет, что это два поселка, а не один. По пути на полуразрушенной остановке стояла молодая женщина, которую тут же увез от наших пытливых умов автобус, курсирующий между Алагиром и Верхним Згидом. Отчаявшись кого-либо найти, мы встретили пожилого человека по имени Амурхан.
Если бы мы встретили его 35 лет назад, то свою историю он рассказал бы нам голосом тенора итальянской оперы. Сейчас он сильно хрипит и многие слова неразборчивы. Он прогуливается к роднику за водой. Конечно, и в доме есть проточная вода, но когда-то, очень давно, ему сказали, что вода заражена ураном. С тех пор он набирает воду только в руднике. Вспоминая о наводнении, он вспоминает и о том, что тогда все население сплотилось. Скоро ему исполнится 90 лет. В Алагире у него живут сын и дочь, которые часто к нему приезжают. Предложение переехать в более удобный дом, Амурхан отвергает: здесь отличная экология и, к тому же, очень красиво. На предложение подвезти его до дома Амурхан чуть ли не возмущенно отказался, мотивируя это тем, что он вышел на прогулку, и домой пойдет только пешком. Это его многолетняя привычка, и отказывать ей он не смеет. Не упуская момента, он решил пожаловаться нам на то, что молодежь теряет свои корни. Приезжающие летом молодые ребята не знают истории селений, к тому же они забывают родной язык. Амурхана очень огорчает эта тенденция, но он не унывает, зная, что не вся молодежь такая. Как и Азе, ему не хватает в доме местного телевидения, на остальное он не привык жаловаться. Горская жизнь закаляет людей, считает Амурхан. Он поведал нам, что много лет проработал водителем грузовика на шахтах, оттого и потерял былой голос. После наводнения он тоже попал под программу правительства, но все полученные средства пришлось потратить на лечение. Обсудив все это с нами и пожелав нам хорошей дороги, Амурхан пошел по своему пути.
В селении Курайтта нас никто не ждал. Немногочисленные оставшиеся дома были закрыты на замок, близ которых паслись две одиноких лошади. Как и в остальных селах, летом в Курайтта можно встретить людей. Иной раз там проводились и кувды. Неподалеку от села можно найти сторожевую башню рода Бесоловых, которые, судя по всему, и являются владельцами одного из домов.
Последние из могикан заброшенных сел Алагирского района о себе и о жизни в горах
