Куда доведут осетинский язык?

На недавней встрече Т. Боллоева со студентами владикавказских вузов –  получателями его именной стипендии, в которой также приняли участие заместитель Министра образования и науки РФ М. Камболов и сенатор А. Тотоонов, молодые люди смогли напрямую пообщаться с успешными соотечественниками, задать волнующие их вопросы.  Одну из самых острых, на наш взгляд, проблем подняла студентка 4 курса факультета осетинской филологии СОГУ Замира Джиоева. Суть ее вопроса заключалась в том, что положение на родном факультете, по ее мнению, катастрофическое: на каждом курсе учится очень маленькое количество студентов – 10-12 человек, а есть и такие курсы, на которых обучается всего 6-8 человек. И связано это, в первую очередь, с изменениями в самой структуре подготовки специалистов.

Дело в том, что ранее выпускникам этого факультета присваивалась двойная квалификации – «филолог, учитель осетинского языка и литературы, учитель русского языка и литературы». Т.е. выпускники факультета имели возможность заниматься научной деятельностью в области обоих языков и получали право преподавать как русский язык, так и осетинский. Нынешние студенты факультета делятся на две категории: это те, которые доучиваются на четвертом курсе специалитета по двухпрофильной системе с равным правом преподавать и заниматься научной деятельностью на обоих языках, и студенты 1-3 курсов, поступившие на обучение на бакалавриат как однопрофильники. Однопрофильники, в свою очередь, также подразделяются на две подгруппы, обучающиеся по двум направлениям: «Отечественная филология», которая предполагает в качестве основного вида деятельности выпускника научную работу, и «Педагогическое образование», в рамках которого готовятся учителя осетинского языка и литературы. На факультете мне объяснили разницу: официально филологи не имеют права преподавать в школе, а учителя заниматься научной деятельностью. В жизни, конечно же, с дипломом осетинского филфака СОГУ никто из школы у нас специалиста не выставит.  Зачем же тогда это деление?

Следствие всех этих нововведений – потеря абитуриентов, любящих родной язык, но желающих получить все-таки универсальный диплом, дающий больше возможностей. Ведь раньше выпускники данного факультета могли чувствовать себя уверенно и дома, и на выезде, потому что спокойно устраивались на работу как специалисты-филологи осетинского и русского языков.

Потеря студентов влечет за собой еще одну проблему – сокращение часов и предметов на факультете. Количество преподавателей, работающих на полную ставку, совсем небольшое, руководство университета обязало выделять хотя бы одну полную ставку для отчетности, остальные же все работают на 0,25, 0,5 и 0,75 процентов от установленной ставки, то есть получают мизерную зарплату – к примеру, 4800 рублей в месяц получает преподаватель за 0,25 (с учетом ученой степени). Хотя, как мне сказали, проблема сокращения часов, учебных планов и маленькое количество бюджетных мест (10 человек) — это проблема всего СОГУ. Преподаватели работают из чистого энтузиазма и любви к профессии.

— А куда нам деваться? Мы привыкли. Почти все имеют ученую степень, большой стаж работы, опыт. Что нам теперь делать?

Лишенные возможности получать нормальную оплату труда, преподаватели вынуждены искать иные формы заработка. При этом ни один сотрудник факультета по понятным мне причинам не согласился дать официальный комментарий.

— Все это сильно отвлекает, но мы хотя бы можем подрабатывать репетиторством по русскому языку, а что будут делать наши студенты-однопрофильники, которые за год проходят всю программу современного русского языка?

Обеспокоены преподаватели и огромными пробелами студентов в области мировой литературы:

— Мы не можем за 6 лекций, например, рассказать о четырех огромных периодах в мировой литературе. А авторы? Как можно за 6 лекций рассказать обо всех писателях, которые жили на протяжении двух столетий? Изучение родного языка и литературы должно носить системно-сопоставительный анализ, студент должен получать представление о родном языке, как о части мировой культуры и литературы. А что сделала новая программа? Нынешний «специалист» будет иметь огромные дыры в знаниях. Любой язык и литература – часть целого, и это нужно знать, а не иметь поверхностное представление.

— Вы знаете, что наши студенты не проходят латынь? Что же это за филологи, как они будут работать с терминологией? Официально у нас проходят персидский язык, родственный осетинскому. Проведите срез знаний – студенты ничего не знают, все очень поверхностно и обтекаемо. Зачем тогда занимать это время на подобный формализм?

Многие видят проблему, которая произрастает из школы – выпускников убеждают не сдавать ЕГЭ по литературе, который является сложным экзаменом, в настоящее время не каждый преподаватель сам в состоянии сдать его. В основном сдача этого экзамена требуется для поступления в творческие и гуманитарные вузы. Но ребята, способные сдать ЕГЭ по литературе, долго к нему готовятся и уезжают из республики. ЕГЭ дал возможность выбирать из всех ВУЗов страны, и наши дети с удовольствием пользуются этим, минуя учебу в местном университете.

Для поступления на факультет осетинской филологии требуются результаты 3-х экзаменов ЕГЭ: обществознания, русского языка и литературы. То есть на данный факультет может поступить и нанаец, если предоставит результаты ЕГЭ, а потом отсеяться, как пошутили преподаватели. Во время приема отсутствует хотя бы формальный письменный экзамен по осетинскому языку.

— Получается, мы принимаем людей на авось…

На факультете раньше было 5 кафедр: 1) кафедра осетинского языка; 2) кафедра осетинской литературы; 3) кафедра преподавания русского языка в национальной школе; 4) кафедра преподавания русской литературы в национальной школе; 5) кафедра литературного творчества Ш. Джигкаева.

Сейчас же от прежнего «богатства» остались две кафедры: кафедра осетинского языка и литературы и кафедра преподавания русского языка и литературы в национальной школе, причем кафедру литературного творчества упразднили еще при жизни Шамиля Джигкаева.

Несмотря на все эти сложности, на факультете учатся талантливые и работоспособные ребята. Все пришли по зову сердца, осознанно сделав свой выбор. Правда, многие параллельно учатся на других факультетах или имеют в планах получение дипломов по другим специальностям с целью «подстраховать» себя в жизни.

Такую информацию мы получили на факультете у преподавателей и студентов.

Теперь  мы приведем слова Марата Камболова и Алана Огоева, которые прозвучали в ответ на вопрос обеспокоенной Замиры Джиоевой:

— М. К.: — Я не слышал об этой проблеме, но обещаю разобраться и поддержать.

— А. О.: — В рамках новых квалификаций убрали квалификацию «учитель», теперь будет присваиваться «филолог». Что касается отделения осетинской  филологии, то в правительстве принято решение по нескольким направлениям идти в этом развитии. Это профориентация. Мы делаем акценты на образовательной политике в средней школе для того, чтобы правильно провести профориентацию. Вопросы о сохранении на повестке дня. Именно проблемы острой нет, но есть проблемы, с которыми мы занимаемся.

Прокомментировать сложившуюся ситуацию мы попросили первого проректора по научной работе и развитию СОГУ, доктора филологических наук, профессора Тамерлана Камболова.

— Ситуация на самом деле не такая удручающая. Но давайте рассмотрим все вопросы по порядку.

1. О квалификации выпускников. До недавнего времени в нашем университете, как и в других вузах России, использовались стандарты специалитета, которые позволяли, в частности, по филологии готовить специалистов по двум языкам. Соответственно, выпускники нашего осетинского филфака действительно получали сразу две квалификации – преподавателя осетинского и русского языка и литературы.

В 2011 году начался поэтапный переход российского высшего образования на двухуровневую систему подготовки. Система высшего образования была подразделена на два уровня: бакалавриат и магистратуру. В этот период в действие были  введены так называемые ФГОСы – федеральные государственные стандарты бакалавриата, которые сняли возможность введения профилей, в частности, по филологии. Выпускник филологического факультета, причем любой филологии – родной, русской или зарубежной, отныне получает одну квалификацию – «бакалавр филологии». Я хочу подчеркнуть, что это изменение не является местной инициативой: наш университет просто выполняет требования федерального стандарта. Тем не менее, высказанное Вами выше опасение относительно сужения профессионального поля выпускников не обосновано: госстандарт дает право и филологам-бакалаврам преподавать в школе. Так что проблема сочетания научной квалификации и педагогической (имеется в виду возможность после осетинского филфака работать в школе или заниматься в научной сфере) не существует.

Тем не менее, мы предприняли дополнительные шаги для того, чтобы полностью снять этот вопрос. На первом этапе мы открыли на осетинском филфаке, наряду с филологической группой, группу по педагогическому образованию, и буквально на днях получили в Министерстве образования и науки РФ лицензию на пятилетний двухпрофильный бакалавриат по этому направлению, который позволит нам восстановить возможность присвоения двойной квалификации по осетинскому и русскому языкам.

— Это начнется уже с этого учебного года?

— В этом году мы не успеем набрать студентов на двухпрофильный бакалавриат, потому что мы получили лицензию на право обучать по этому направлению только пару недель назад. Поскольку контрольные цифры приема утверждаются заблаговременно, в этом году мы не успеем осуществить прием на пятилетний бакалавриат.  Таким образом, первый набор на осетинский филфак на двухпрофильный педагогический бакалавриат будет произведен в следующем году.  При этом мы сохраним набор и на собственно филологическое направление для тех студентов, которые будут отдавать предпочтение занятиям преимущественно научной работой. Однако еще раз подчеркну, что и они смогут потом преподавать в школе, правда, только один язык – осетинский. Но с этим мы ничего поделать не можем, поскольку это предписано федеральным стандартом и не зависит от вуза.

— Еще один вопрос – это вступительные экзамены на осетинскую филологию. Многие преподаватели жаловались на то, что дети не в состоянии «осилить» ЕГЭ по литературе, что в школах учителя отговаривают сдавать этот экзамен в силу трудности подготовки. И при поступлении никаким образом не проводится срез знаний по осетинскому языку.

— Дело в том, что если еще несколько лет назад  перечень вступительных экзаменов определяли сами вузы, то последние годы федеральное министерство ежегодно утверждает список вступительных экзаменов применительно к каждой специальности. Если специальность «филология», то неважно, Якутск это, Москва или какой-нибудь другой город РФ – перечень вступительных экзаменов один и тот же, и вступительный экзамен по родному языку в нем не предусмотрен.

Мы направили месяц назад письмо на имя федерального министра, где содержится предложение о необходимости предусмотреть вступительные экзамены по родному языку и литературе при поступлении на отечественную филологию, разрешив их сдавать в традиционной форме. Пока ответа на свою инициативу мы не получили.

— Еще один вопрос, студентка Джиоева сказала, что ее курс состоит из 11 человек. Скажите, пожалуйста, а хватит ли учителей осетинского языка для так называемых «путинских» детей, которые пока столкнулись с проблемой отсутствия достаточного количества мест в садиках? Кто будет учить детей осетинскому языку в школе, когда уйдут старые преподаватели?

— Действительно, и в средствах массовой информации, и в общественных кругах часто звучит, что это не дело, когда такое малое число студентов обучается на факультете осетинской филологии. Никто не оспаривает, что это плохо. Но надо разобраться в реальных причинах происходящего. И попытки несведущих людей представить так, что это следствие чьей-то целенаправленной политики, совершенно безосновательны. Проблема лежит в более сложных вещах, она имеет глубокие общественно-психологические и социально-экономических причины. Вот скажите, пожалуйста, имеет ли место быть такая ситуация, что есть желающие поступить на осетинскую филологию, но для них нет мест, что нет «отбоя» от абитуриентов?

— Нет. Я спрашивала, все желающие спокойно могут поступить на осетинскую филологию. В основном жалуются на недобор.

— Правильно. Проблема в том, что на этот факультет мы могли бы выделить большее количество мест (кстати, в прошлом году мы вдвое увеличили количество мест для абитуриентов осетинского филфака), но ведь вопрос в другом, будут ли они заполнены? Мы же понимаем, что нет социальной востребованности этой специальности. Сейчас и родители, и сами выпускники школ имеют в основном достаточно меркантильно-экономические приоритеты при определении траектории своего будущего социального развития. Именно поэтому мы имеем зашкаливающие конкурсы в любой вуз на экономические или юридические специальности. Значительно меньшие, чем на педагогические, и еще меньшие на естественнонаучные, т.е. люди связывают свое будущее с теми специальностями, которые кажутся им наиболее благоприятными с точки зрения получения статусных должностей, возможности получать хорошие деньги за свой труд. А поступление на факультет осетинской филологии однозначно не гарантирует высокий социальный и экономический статус. Разве не так?

— Да, у меня есть коллеги-осетиноведы, которые получают маленькую зарплату, и они ни за что не позволят своим детям пойти по их стопам, чтобы потом влачить существование на учительскую зарплату.

— Даже по сравнению с другими факультетами каждый поступающий на осетинскую филологию будет еще и географически ограничен в возможностях своего трудоустройства. Поэтому мы и работали над получением новой лицензии, о которой я рассказал выше. С появлением у нас возможности присваивать двойную квалификацию этот вопрос, будем считать, снят.

2. О престиже профессии учителя осетинского языка. Однако есть другие проблемы, решение которых зависит далеко не только и даже не столько от университета. Например, проблема престижа осетинского языка в нашем обществе и перспектив его развития. Дело в том, что социальный престиж профессии не является экономическим фактором, в деньгах его не измерить, но он тоже играет свою роль. Быть юристом в нашем обществе намного престижнее, чем быть учителем осетинского языка. Очень важную роль играет еще и то, что при выборе педагогических специальностей абитуриенты предпочтут пойти на другую специальность и быть потом учителем предмета, который полностью обеспечен современной учебно-методической литературой, чем идти на осетинский филфак и оказаться потом в ситуации необеспеченности учебниками или их невысокого качества, отсутствия наглядных пособий, и т.д.

Еще один фактор, о котором наверняка думают будущие специалисты, — это социальные приоритеты учащихся. То есть, абитуриент рассуждает таким образом: «Я приду в школу, где дети будут «пахать» на уроках математики, русского языка или биологии, по которым есть ЕГЭ, а на моем уроке мне придется из-под палки заставлять учеников работать. Нужно ли мне это?», — неизбежно задумается он.

3. О сокращении преподавательского состава. Таким образом, до тех пор, пока не будут устранены эти общесоциальные причины, нам не приходится ожидать радикального увеличения притока абитуриентов на факультет осетинской филологии. При этом совершенно очевидно, что уменьшение количества студентов неизбежно повлияло на сокращение объема часов на соответствующих кафедрах, что, в свою очередь, автоматически повлекло за собой и сокращение штатов. Состоявшееся объединение кафедр осетинского филфака стало следующим неминуемым звеном в этом процессе: по федеральному законодательству мы не имели права сохранять кафедры, на которых количество ставок штатных сотрудников стало меньше пяти. Кстати, касается это не только этого факультета: по этим же объективным причинам, в первую очередь за счет сокращения количества студентов и объема часов, связанного с переходом на новые стандарты, за последние два года количество кафедр в университет сократилось на 30%.

Кстати, на кафедрах осетинского филфака в настоящее время работает 19 преподавателей, из которых на полную ставку заняты 10 человек, остальные — на часть ставки. Да, часть сотрудников работает на часть ставки, но надо учитывать, что сохраняя даже такое количество сотрудников, работающих на неполную ставку, мы нарушаем указание федерального министерства, обязывающее нас не допускать превышения квоты в 15% для этой категории преподавателей: в принципе, мы обязаны уволить сотрудников, задействованных на 0,5 и 0,25 ставки, и сформировать из этих частей полные ставки. При этом я хотел бы обратить внимание на то, что зарплата в 4 800 рублей на 0,25 ставки не такая уж мизерная: ведь на полную ставку это 19 200. И если мы берем на себя ответственность действовать не столь жестко, не стремимся слепо достичь 85% «полноставочников», то только для того, чтобы не оставлять часть наших коллег вовсе без работы.

Завершая свои комментарии, я бы хотел подчеркнуть следующее. Меньше всего хочу выглядеть человеком, который, отвечая на Ваши вопросы, просто отстаивал честь ведомственного мундира. Поверьте, мы действительно видим и понимаем все затронутые проблемы, большинство которых проистекает извне университета, и появление которых обусловлено, с одной стороны, принятием определенных федеральных документов, а с другой — коренными социально-экономическими трансформациями нашего общества. При этом мы не только осознаем эти проблемы и их последствия, но и делаем все от нас зависящее, чтобы их решить. Более того, смею утверждать, что нам это удается. Просто нам нужно некоторое время, чтобы «вписать» наши планы в новый образовательный контекст страны. Но, повторю это еще раз, университет никогда не сможет решить важные общесоциальные проблемы, связанные с созданием законодательных, экономических и общественно-психологических предпосылок для повышения престижа учителя-осетиноведа. Коллектив университета готов в этой работе участвовать, но определять ее должны на другом уровне.

Галина Камболова

http://www.gradus.pro/articles/iz-punkta-ae-v-punkt.html