Недавняя перепись населения 2010 года выявила различные приписки и разногласия в данных. Многие регионы, желая больше получать дотаций из федерального центра, завышали численность населения. 

Приписками занимались и в советское время. Во Всероссийской переписи населения 1979 года в Северной Осетии участвовала Любовь Борусяк, которая спустя годы, рассказала о том, как это происходило.

После окончания Московского экономико-статистического института и до поступления в аспирантуру я недолгое время поработала в ЦСУ РСФСР. Как раз в этот короткий промежуток проводилась Всесоюзная перепись населения, в которой мне пришлось принять самое активное участие.

Перепись проходила в январе, а в начале осени Управление переписей населения проводило недельную учебу-инструктаж для специалистов из разных управлений, которые должны были разъехаться по всем областям России и надзирать за правильностью проведения переписных мероприятий. Поскольку деятельность эта была очень ответственной и важной, к ней привлекались люди опытные. Большинство из них по 20-30 лет проработали в системе госстатистики. На всякий непредвиденный случай сотрудников обучали с запасом: не все из них потом принимали участие в переписи. По каким-то причинам, может быть, чтобы не отвлекать сотрудников, более нужных в нашем Отделе статистики населения и здравоохранения, меня направили в эту школу, сказав, что это чистая формальность - никуда я потом не поеду. Мы слушали лекции о том, как правильно проводить перепись, как проверять ее материалы на участках, как решать организационные вопросы и пр. А потом был экзамен на право быть организатором переписи на местах. Насколько я помню, экзамен сдали все, а вот отличную отметку (по институтской привычке) получила только я.

А потом заболела какая-то из сотрудниц, и мне (как отлично сдавшей экзамен или по каким-то еще причинам) велели буквально на следующий день ехать на перепись в Северную Осетию. Конечно, я была в ужасе от выпавшей мне ответственности, в институте нам внушали, насколько важно, чтобы перепись была точной, чтобы не было никаких ошибок. Руководство меня успокоило, объяснив, что моя деятельность будет достаточно формальной, поскольку республиканским статуправлением руководит опытнейший профессионал, которой никакая помощь не требуется. Но раз нужен представитель Москвы - значит надо ехать. Приказы не обсуждаются.

Северная Осетия - республика маленькая. В те времена там было всего шесть районов. Разумеется, я их объехала все, была, кажется, во всех достаточно крупных населенных пунктах. Перепись была организована действительно образцово, все работали слаженно, качество заполнения переписных листов - отличное. Я это знала, поскольку проверила сотни таких листов. Кроме того, по просьбе директора своей гостиницы я сама переписала всех ее постояльцев, включая саму себя. Всего я пробыла в республике месяц: нас туда отправляли за неделю до начала переписи, потом проходила сама перепись, а потом постпереписные мероприятия.

Когда я вернулась в Москву, никакого волнения я не испытывала, я видела, что все делалось ровно так, как это требовалось. Первый же рабочий день показал, что зря я была спокойна. Не успела я войти в свой отдел, как меня вызвали к начальнику Управления переписью, зам. начальника ЦСУ. Войдя в его кабинет, я сразу поняла, что дело плохо: у него было совершенно багровое, какое-то предъинсультное лицо. С первой секунды он кинулся в атаку: "Что ты там делала? Кого вы пропустили?" Далее последовали слова, обо мне и руководстве статуправления республики, откуда я вернулась. "Вы мальчиков там что, совсем не считали?" Оказалось, это так называют военнослужащих и заключенных, то есть спецконтингент, который потом разбрасывают по населенным пунктам региона. Он тут же связался с Орджоникидзе (так тогда назывался Владикавказ), и долго сверяли эти данные. Оказалось, что всех учли, никого не пропустили.

И вот тут началось самое интересное, ради чего я сейчас, 30 лет спустя, описываю эту историю и чего бы никогда не узнала, если бы не такие чрезвычайные обстоятельства. Выяснилось, что численность населения республики не выросла по сравнению с переписью 1970 года, и оказалась заметно ниже, чем по данным текущего учета, который (в отличие от ряда соседних республик Северного Кавказа) там был налажен весьма неплохо. Во-первых, этого не могло быть, во-вторых, этого нельзя было допустить. (прим. по официальным данным переписи населения в 1979 г. в Северной Осетии было 592002 человек (в 1970 – 552581) из них осетин 299022 (в 1970 - 269326).

Тогда мой собеседник начал внимательно сверять межпереписную динамику численности населения у соседей Северной Осетии в поисках той, где рост был самым большим. Это была Чечено-Ингушетия, где, как показалось руководителю республиканской переписи, рост был слишком большим. Он немедленно позвонил в Грозный и потребовал перевезти некоторое количество переписных листов в Орджоникидзе и учитывать их уже там. Точное число я не помню, но это было несколько десятков тысяч. Уже на месте их нужно было пропорционально распределить между районами. Проблема была решена: численность населения республики подросла до достойного уровня. А потом выяснились еще более интересные факты.

Оказалось, что были вещи недопустимые: не могло сокращаться население титульных наций в союзных республиках с низкой рождаемостью. Если перепись это показывала, недостающих просто добавляли, то есть увеличивали за счет людей с менее ценной национальностью. Более или менее понятно стало и то, почему сократилась численность населения республики, где я "руководила" проведением переписи. Скорее всего, какие-то проблемы такого же рода там возникали и в 1970 году, и туда перевезли переписные листы. Откуда и в каком количестве никто не знал или не помнил, но "подправленные" цифры стали официальными, на них стал базироваться текущий учет. Понятно, что в регионе-доноре возник "избыток" населения, а в реципиенте его нехватка. Так и тянулось от переписи к переписи: проблемы возникали и их решали с помощью фальсификаций.

Очевидно было, что в 1989 году эта ситуация воспроизведется, поскольку не могла не воспроизвестись. Другое дело, что это было уже в перестройку, и "планов" по численности могло уже не быть. Этого я не знаю. Очевидно и то, что история, в которую я влипла, не была уникальной: проблема была решена буквально в течение часа, причем ни в республике-доноре, ни в республике-реципиенте никто не задал ни одного вопроса. Все было выполнено мгновенно, так же четко, как основные переписные мероприятия. Переписные листы привезли, в одном месте численность убавили, в другом прибавили и как-то разбросали по районам и населенным пунктам. Плановая система работала еще хорошо.