Он вошел в коридоры Национальной библиотеки бесшумной походкой 90-летнего ветерана, но с глазами юноши, влюбленного в жизнь, в Осетию, в женщин всех времен и народов… Его не стало несколько дней назад, этого удивительного человека, Виталия Павловича Пшеницына, фронтовика, кадрового военного, преподавателя (в такие-то годы!) профтехучилища № 5 и — поэта, не выпускавшего из рук перо до своего последнего часа.
За четыре года — три сборника, чем не может похвастать иной ультрапрофессионал. Когда он показал мне впервые свои стихи, робко спросив, годятся ли к печати, и если да, то нельзя ли издать их в мини-типографии ННБ, где «нормальные» цены, я сказала, что безусловно годятся и безусловно можно.
В 12 часов юбилейных ночей
На кладбище братском пустеют могилы —
К родимым краям миллионы теней 
Спешат на невидимых крыльях…
А рядом:
Здесь невозможно не поверить,
Что все великое — в простом:
С руками дева — не Венера,
А просто девушка с веслом…
«Талисман»… «О жизни я пою друзьям»… И «Мажарда» — название этого сборника меня смутило, но оказалось, так звали его последнюю огромную любовь, женщину-осетинку. Странное имя? Но автор четко в посвящении ей произносит:
…Мое сердце скорбит
О тебе, мё зёрдё.
Мое сердце поет,
Мое сердце зовет —
«Мё зёрдё…»
Это имя твое —
Мажарда.

…Долгие годы на Дальнем Востоке. Отец — ветеран Гражданской. Сам в армии — с 40-го. 35 лет посвятил службе в Вооруженных силах СССР на командных должностях — в Приморье, в Финляндии, в Магдебурге… В кармане у самого сердца — благодарности маршалов Конева и Варенникова… С 1970-го — во Владикавказе… Покорял Казбек…
В свои 82 он пишет:
В сияньи Ваших глаз, как в омуте бездонном,
Я утонул и выплыть не могу.
Ваш робкий вскрик под шум аэродромный
В воспоминаньях берегу…
Женщина для него всегда — муза, трепет и восторг, стимул жизни и счастья и — вечная тайна. Десятки, сотни посвящений им и вообще всем осетинским друзьям: Азе Саракаевой, Чермену Березову… Поражала сила чувств в этом уже слабом теле, бережное отношение к поэтической строке, вечное недовольство собой. Работники нашей типографии с почтением относились к каждому его «капризу» и замечанию, с особым вниманием к каждой странице…
Последняя книга Виталия Пшеницына заканчивается словами:
Я не поэт. Да разве в этом дело?
Солдатом призван был Отчизну защищать.
А сердце вдруг в груди запело… —
И не посмел ему скомандовать:
«Молчать!»
Он, воин и поэт, ушел в Год Великой победы и в Год литературы. Светлая Вам память, Виталий Павлович!
Ирина ГУРЖИБЕКОВА