Во второй половине октября 1941 года фашистские орды развернули наступление на Крым и к середине ноября захватили почти весь полуостров за исключением Севастополя, героическая оборона которого продолжалась свыше 8 месяцев. Морская авиация действовала под руководством командующего ВВС ЧФ (Военно-воздушные силы Черноморского флота) генерал-майора Острякова Николая Алексеевича. Я знал его еще до войны, в 37–39 гг., как командира бригады, участника испанских событий. Николай Алексеевич отправлял меня из Сарабуза на Балтику в середине ноября 1939 года. Помню, он сказал мне тогда: «Будьте достойным сыном своего народа. Я уверен, что вы оправдаете то высокое доверие, которое мы вам оказываем». В 1937 году трудящиеся Северной Осетии избрали Н. А. Острякова своим депутатом в Верховный Совет СССР. И это обстоятельство усиливало мои симпатии и чувство уважения к этому человеку большого душевного обаяния, редкого командирского таланта и храбрости. Он был одним из самых блестящих представителей советской авиации. Героем неба называли мы его. Всех летчиков воодушевляла ярость атак генерала, его ненависть к врагу, сочетавшаяся с высоким летным мастерством. Почти ежедневно Остряков летал, презирая смерть, по большому кругу над городом, чтобы лично осмотреть оборонительные позиции. 24 апреля 1942 года Николай Алексеевич погиб во время массированного налета фашистской авиации. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. 
На мысе Херсонес под руководством Н. А. Острякова за короткий срок был построен аэродром, где из состава 8-го ГШАП (гвардейского) базировались две эскадрильи, третья находилась в станице Крымской. Я занимал должность комиссара 1-й эскадрильи. Каждый боевой вылет наших летчиков был во всех отношениях подвигом. С одной стороны, сковывали ограниченные размеры аэродрома (1500 на 400 метров, а посадочная полоса была еще меньше), а с другой — постоянный артиллерийский обстрел противника. С рассвета до поздних сумерек над аэродромом барражировали по два «мессершмитта», сообщая своему командованию о начале вылета наших штурмовиков. И буквально через несколько минут начинался артобстрел и бомбардировка нашего аэродрома. Чтобы взлететь, нашим летчикам приходилось прибегать к хитростям: из капониров выруливают два самолета с привязанными к хвосту метлами, поднимают тучи пыли, поколесив по аэродрому, возвращаются обратно. Тут же появляются самолеты противника, бомбят и штурмуют аэродром. И как только они исчезают, выруливают и взлетают наши соколы. Летчики-штурмовики шли к цели лощинами и оврагами на бреющем полете, чтобы не быть атакованными вражескими Ме-109. Достигая цели, наши ребята на глазах у всех защитников и жителей Севастополя не раз штурмовали позиции врага, нанося ему сокрушительные удары. Родина никогда не забудет героизма своих отважных сынов, сложивших головы во имя ее свободы и независимости. 
Одним из них был Евгений Иванович Лобанов, или попросту Женька, как мы его звали. Это был простой душевный парень, в натуре которого переплелись большой талант и храбрость, неуемная сила воли и страшная ненависть к врагу. По 4–6 раз в день вылетал Женька на своем Ил-2 на штурм вражеских позиций. Комсорг эскадрильи старший лейтенант Лобанов умел зажечь сердца своих ребят, вдохновить их личным примером. Бережно хранил он записную книжку со строками из романа Н. Островского «Как закалялась сталь»: «Самое дорогое у человека — это жизнь… И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое…» и т. д. 
11 марта 1942 года группа штурмовиков эскадрильи капитана Михаила Талалаева, прорвав сильное противодействие зенитной артиллерии противника в р-не Бельбека, сбросив на головы фашистов смертоносный груз, возвращалась на свою базу. Но, снова попав под обстрел, был подбит самолет командира эскадрильи, ранило и самого Талалаева, и он был вынужден посадить Ил-2 на фюзеляж на нейтральной полосе, и тут же, покинув самолет, стал пробираться к своим. В это время немцы выскочили из окопов и хотели захватить летчика в плен. Женя Лобанов решил во что бы то ни стало спасти своего командира. На бреющем полете он стал расстреливать врагов, пока они в панике не бросились в свои укрытия. Всеми наземными огневыми средствами немцы открыли огонь по Лобанову. Но мужественный штурмовик, презирая смерть, продолжал борьбу за жизнь своего боевого друга. Когда капитан Талалаев добрался до переднего края наших войск, Женя взял курс на наш аэродром. Но не суждено было ему больше встретиться со своими друзьями. Подбитый зенитным огнем самолет отважного летчика старшего лейтенанта Е. И. Лобанова сгорел вместе с ним. 
Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили подвиг Е. И. Лобанова, посмертно присвоив ему звание Героя Советского Союза. На траурном митинге авиаторы поклялись отомстить за смерть своего любимого друга и боевого товарища Женю Лобанова. И сдержали свое слово. Особенно отличились Летчики Ф. Н. Тургенев, Печугин, Кравцов, М. Е. Ефимов, В. П. Арефин и многие другие. Они зарекомендовали себя мастерами штурмовых ударов по врагу в период обороны Севастополя. 
Как-то в апреле 1942 года, совершив пять заходов на цель при ураганном зенитном огне, группа штурмовиков, ведомая молодым летчиком Ефимовым, с честью выполнив задание, вернулась на свой аэродром. Машина Ефимова была так изрешечена, что невозможно было сосчитать количество пробоин на самолете. Летчики и техники диву давались, каким чудом он смог долететь и приземлиться. 
Еще один прославленный черноморский пилот — москвич Виктор Петрович Арефин. Он славился не только как мастер штурмовых ударов, но и как большой весельчак и поэт. А шутка на фронте тоже была необходима, как воздух. Он часто поднимал настроение загрустившим по дому бойцам метким словом и острой шуткой. Энергия, большой организаторский талант, личная храбрость и мужество, простота и душевность — все это снискало ему непререкаемый авторитет среди товарищей. Москвич Арефин был не только прекрасным бойцом, но и хорошим любящим отцом. Он безумно любил свою дочурку Татьянку и часто посвящал ей свои стихи. К сожалению, он не дожил до радостного Дня Победы — погиб летом 1943 года при штурме Темрюка.

Очень хорошо отец помнил не только летчиков, но и техников, ремонтников и других специалистов, без самоотверженного труда которых невозможно представить жизнь аэродрома: старший техник Завгородний, авиатехник Васин, техник Шаварш Погосян, ремонтник Петр Журавлев и многие другие. Они совершали свой подвиг на земле ежедневно.

Дважды был удостоен правительственных наград Ш. Погосян при спасении материальных ценностей. Во время интенсивной бомбардировки загорелся капонир, в котором стоял Ил-2. Шаварш не растерялся, быстро вскочил в самолет, запустил мотор и вырулил из горящего капонира. 
В моей памяти хорошо сохранился титанический труд личного состава полевых авиационных ремонтных мастерских (ПАРМ), руководимых мастером своего дела коммунистом Петром Журавлевым. Техники и младшие авиационные специалисты днем и ночью трудились над восстановлением самолетов, порой они не спали по несколько суток. Машина старшего лейтенанта Кравцова, подбитая зениткой, легла на фюзеляж на нейтральной полосе вблизи вражеских позиций. Все считали, что невозможно уже спасти самолет. Но Петр Журавлев не разделял всеобщего мнения. С ведома начальства, подобрав группу из специалистов, под покровом ночи он подполз к Ил-2, привязал к самолету металлический трос, другой конец которого был предварительно прикреплен к тягачу, и уволок его из-под самого носа фашистов. А через несколько дней машина, как ни в чем не бывало, снова вылетела на выполнение боевого задания. Борьба за жизнь каждого самолета была делом чести всего личного состава полка, т. к. потеря даже одного самолета снижала интенсивность наших ударов по фашистам.
В марте 1943 года полк получил новую материальную часть — двухместные самолеты Ил-2 и пополнился молодым летным составом и авиационными специалистами. Среди них был мой земляк Зелимхан Базаевич Габисов, исполнявший обязанности начальника штаба авиационно-технической базы. На третьи сутки после нашего прилета на новый аэродром в Геленджик от взрывной волны немецкой мины было разрушено помещение, где спал летный состав. К счастью, обошлось без жертв. Обстановка требовала от командования и личного состава авиационно-технической базы огромного напряжения в работе. И здесь проявились большие организаторские способности З. Б. Габисова, умение оперативно удовлетворять нужды боевых частей ВВС флота. 
Мужественно, не щадя жизни, бились с ненавистным врагом за Севастополь наши воины. Они приумножили боевую славу и доблесть своих дедов и прадедов, сражавшихся с иноземными захватчиками на этой священной земле в 1854–1855 годах. За два дня летчики эскадрильи Тургенев, Вартаньян, Ефимов, Голубев, Арефин и другие уничтожили 29 немецких танков, 12 минометных батарей, 60 автомашин и более батальона пехоты противника. Они совершали по 5–7 вылетов, заходили 3–4 раза на штурмовку вражеских позиций». «Особенно дерзко действовала штурмовая авиация, — вспоминает в своих мемуарах бывший член Военного совета Черноморского Флота Н. М. Кулаков. — Беспощадно расправлялись наши штурмовики с пехотой и техникой врага. Начиная с 22 июня 1942 г., противник усилил атаки на Херсонесский аэродром с земли и воздуха. 25 и 26 июня на аэродром было сброшено фашистами 1 700 авиабомб и выпущено по нему несколько тысяч снарядов».

Военное и политическое значение Севастопольской обороны в Отечественной войне советского народа огромно. Сковывая большое количество немецко-румынских войск, защитники города спутали и расстроили планы немецкого командования. Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое «весеннее наступление» немцев. Гитлеровцы проиграли во времени, в темпах, понесли огромные потери людьми. «После героической обороны Севастополя, — пишет отец, — наш 18-й штурмовой авиационный полк приказом наркома Военно-Морского флота был преобразован в 8-й гвардейский штурмовой авиационный полк. Более 90 процентов личного состава были награждены орденами и медалями, а летчикам Тургеневу, Ефимову и Лобанову (посмертно) присвоено звание Героя Советского Союза». 
Затем отец пишет о подвигах своих однополчан в боях за Кавказ (Моздок, на подступах к Сухуми и Туапсе, Новороссийск, Анапу, Темрюк, Кубань), Керченский пролив, Таманский полуостров.

Разнообразные и сложные боевые задания приходилось выполнять нашим летчикам в условиях, когда пехотинцы и моряки-десантники вели уличные бои в Новороссийске: доставлять продовольствие и боеприпасы на грузовых парашютах, фронтовые газеты и письма от родных с большой земли, а также листовки со словами гордости за проявленные ими мужество и героизм и с призывами беспощадно бить фашистов. Штурмовики Данилов, Дорофеев, Глухарев, Игнатьев, Колосов и другие блестяще справлялись с этим.

Под шквальным огнем зениток противника пролетали они над разбитыми улицами, чтобы снабдить десантников всем необходимым. 
«Черт его разберет, где там свои, а где немцы. Из всех окон и щелей виден только огонь. То там, то здесь через улицу стремительно перебегают фигурки людей», — рассказывали летчики. В сложной кутерьме боев за Новороссийск всякое случалось. Такой вот эпизод. Ребята из отряда Ботылева не захотели переодеться в пехотинскую форму и чуть не поплатились жизнью потом, когда по ним открыли пальбу из всех окон и чердаков. Летчики еще раз, едва не задевая крыши домов, прошли над улицами. И вдруг неожиданно заметили перед угловым домом фигуру моряка, яростно размахивающего бескозыркой. Данилов покачал крыльями, что означало: вас понял. Моментально моряк исчез. «Илы» делают новый заход. Тюки пошли вниз. Несколько тюков было сброшено отряду Ботылева так удачно, что один из них попал прямо в дверь здания, где засели моряки. Герой Советского Союза Ботылев передал радиограмму на аэродром: «Передайте нашу благодарность летчику ведущего самолета за доставку нам продовольствия и боезапаса прямо на дом». 

В своих воспоминаниях отец приводит слова нашего земляка Сослана Константиновича Худиева, бывшего командира отдельного батальона автоматчиков, участвовавшего в боях за Новороссийск вместе с моряками-десантниками в феврале 1943 года, о смелости и геройстве которого знали в соседних частях и соединениях: «Мы, десантники, никогда не забудем, с каким мужеством и героизмом боролись летчики-черноморцы против немецко-фашистских оккупантов, поддерживая нас. В начале февраля 1943 г. наш батальон вместе с морским десантом высадился в районе рыбзавода. Враг вел кинжальный ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Он буквально косил нас, но боевую задачу предстояло выполнить во что бы то ни стало. Из 700 участников в боях за Малую землю осталось в строю примерно 250–270 человек. Два дня мы удерживали плацдарм для высадки остальных частей бригады. Тогда я и оценил ту огромную помощь, которую оказывала нам черноморская авиация. Штурмовики и истребители сражались исключительно храбро, уничтожая огневые точки, артиллерию, танки и живую силу врага».

Мара Георгиевна КИБИЗОВА
(Окончание в следующем номере)

Люди! 
Покуда сердца
стучатся, — 
помните! 
Какою 
ценой 
завоевано счастье, — 
пожалуйста,
помните! 
Песню свою
отправляя в полет, — 
помните! 
О тех, 
кто уже никогда
не споет, — 
помните! 
Детям своим
расскажите о них, 
чтоб 
запомнили! 
Детям
детей 
расскажите о них, 
чтобы тоже 
запомнили! 
Во все времена
бессмертной
Земли 
помните! 
К мерцающим звездам
ведя корабли, — 
о погибших 
помните!

(Пульс Осетии №11, март 2015)