Философ Алексей Руткевич — о необходимости признать проблемы российского среднего и высшего образования

Каждый год, глядя на множество вчерашних школьников, сдающих документы в приемные комиссии вузов, я вспоминаю о речениях Конфуция об «исправлении имен»: действительность следует привести в соответствие с тем, что подразумевается понятием.  «Отец должен быть отцом, сын должен быть сыном» — это не просто банальные тождества, поскольку отец, бросивший семью или пропивающий последние копейки, настоящим отцом не является; сын, который непочтителен к родителям и учителям, для Конфуция не является поистине сыном.

Мы можем применить такой метод к разным сферам. Разве можно назвать «политиком» визгливого клоуна, уже четверть века превращающего парламент в балаган? Является ли «предпринимателем», «деловым человеком» бандит, а «слугой государевым» — взяточник? Назовем ли мы «художником» производителя инсталляций, а «ученым» — наглого шарлатана? Примеры можно множить, но мне эти мысли приходят в голову именно во время приемной кампании.

Одно суждение бывшего министра, назвавшего образование «услугой» доныне вызывает возмущенные отклики. Действительно, русское слово «образование» (сходное с немецким Bildung), обозначает не только обретение полезных знаний и умений, но также воспитание, цивилизованность, богатство внутреннего мира. Если образование называется «высшим», то им предполагается постижение мира и своего в нем места, просвещенность, осмысленность существования.

Очевидно то, что ни полвека, ни век назад подготовка инженера лишь в минимальной степени включала в себя такое просвещение, но оно всё же предполагалось. Только как нам соотнести с этим традиционным пониманием образования сегодняшнее освоение специальности менеджера или нотариуса? Получение полезных навыков за деньги имеет очевидную цель: зарабатывать в дальнейшем больше, жить лучше.

Во всем мире университеты стали массовыми и приходят в них миллионы молодых людей не для того, чтобы учиться философскому созерцанию, но для получения выгодной профессии. Экономисты имеют полное право называть такую подготовку «услугой», но можно ли называть ее «образованием» в прежнем значении этого слова? Чем такое получение навыков «выше» подготовки слесаря?

Во многих странах университетское образование сделалось именно «услугой», но в странах Европы оно и ранее не предполагало воспитательных целей, поскольку в университет приходили выпускники гимназий и лицеев с достаточной гуманитарной выучкой. Хотя сегодня в этих странах слышатся тревожные голоса об упадке средней школы, в них по-прежнему учат на 1–2 года дольше, чем у нас, да и требования выше. Примерно половина учеников школы вообще не получают полного среднего образования, но обучаются полезным профессиям после 9–10 лет учебы. Но даже в этих ремесленных училищах учат лучше, чем в нашей средней школе.

Международное исследование образовательных достижений школьников в возрасте 15 лет (PISA) год из года показывает, что мы уступаем не только «чемпионам» (таковыми стали жители стран Дальнего Востока), но и большинству европейских государств. В прошлом году мы существенно поднялись и почти достигли уровня США, а ведь американская школа, как известно, никак не может служить образцом для подражания.

Сравнительно честное проведение ЕГЭ этой весной показало, каким на деле является уровень знаний выпускников по математике и русскому языку. Чтобы пятая часть школьников не осталась без аттестата, мы понизили баллы до уровня знаний даже не 7–8 класса (как это было ранее), а до уровня начальной школы. У ЕГЭ есть множество недостатков, но и одно несомненное достоинство: двоечника этот тест отличает от троечника, троечника — от того, кто сносно учился в школе. Тест плох для выявления талантов, он ущемляет лучших, но четко указывает место тех, кто почти ничему не научился в школе. Если сравнивать уровень знаний наших выпускников общеобразовательной школы с европейскими гимназиями, то более половины наших абитуриентов вузов не получали полного среднего образования, а немалая часть из них овладела программой разве что за 8-й класс.

Если мы не в состоянии быстро изменить реальность, то нужно хотя бы называть вещи своими именами. Высшее образование в четверти вузов и половине филиалов является фикцией, «потемкинской деревней». Наше среднее образование является «неполным средним» для примерно половины выпускников школы и «начальным» для десятой их части. Чтобы изменить существующее положение дел, нужно для начала честно оценить это положение.

Автор — декан философского факультета НИУ ВШЭ