29 сентября не стало Мурата Кабоева. Проклятый рак унес жизнь одного из достойнейших Людей и Журналистов нашей республики.
Немногие знают, что несколько лет назад Мурат Михайлович перенес два инфаркта во время работы над книгами «Огненный шар» и «Плакал дождь холодными слезами», где были собраны воспоминания заложников и очевидцев Бесланской трагедии. Многие согласятся, что создание этого титанического труда является настоящим подвигом и показателем истинной преданности делу журналистики. В сегодняшней гнилой атмосфере моды на всяческие «замазывания» и «очернения» исторических фактов эти работы Мурата Михайловича особенно ценны – потомки должны знать все о тех скорбных днях, чтобы такое больше не повторилось вновь... 
Мне хотелось бы поделиться и своими личными впечатлениями о Мурате Михайловиче. Три года назад мне выпала невероятная честь работать с этим замечательным человеком в газете «Пульс Осетии». Раньше, читая его разгромные материалы на социальную тематику, в частности, по вопросам ЖКХ, я представлял себе Мурата Кабоева таким серьезным, грозным дядей, шашкой рубающим коррумпированные госструктуры. Но в первый же день работы в редакции я понял, что глубоко заблуждался! Каждый обеденный перерыв у меня случались приступы истерики - особенно когда Мурат рассказывал истории времен своей офицерской службы на подводной лодке и различные городские и деревенские байки. Например: «Как говорил мой учитеЛ, вилЬка и тарелЬка пишутся без мягкого знака, а слово тоЛко – тоЛко с мягким знаком!». А чего стоили рассказы про сослуживцев Мурата – моряков по фамилиям Дуб, Дубина и Кочерга! 
Между тем, Кабоев ходил (именно «ходил» - Мурат Михайлович всегда поправлял, когда люди несведущие говорили «плавал» в отношении морфлота) на подлодке во времена Карибского кризиса, и однажды ему поступил приказ двигаться на Кубу. Все слушатели, в том числе и Ваш покорный слуга, особенно «хохотались», когда Мурат Михайлович начинал во всех подробностях рассказывать, как моряки подлодки «готовились к встрече с кубинскими красотками», и какой был «облом», когда приказ отменили. С тех пор при описании Мурата Кабоева я всегда прибавлял эпитет «Человек, который когда-то мог взорвать Америку». 
Себя он в шутку называл «Мурат Ковбоев» или «Вождь Краснорожих». 
Когда-то Мурат Михайлович виделся с самим Буденным и они даже пожали друг другу руки. Но это уже без шуток. 
Имя Мурата Кабоева у меня связано исключительно с позитивом и жизнелюбием. До сих пор не верится, что, зайдя в редакцию «Пульса», я больше не увижу за рабочим столом Мурата Михайловича и не услышу его приветственный клич: «О! Мишель, салам!». 
Не верю. А верю я в то, что он сейчас с неизменной улыбкой на лице бороздит просторы Небесных Океанов. Конечно же, на субмарине.

"Юнга" и "младший научный сотрудник"
Михаил Дзиов