Нынешняя поездка Владимира Путина в Италию — первый за 12 месяцев визит российского президента в государство ЕС. Можно ли говорить о дипломатическом прорыве и начале перезагрузки? А может быть, пора вернуться к термину брежневской эпохи «разрядка»?

«Конечно, этого (перезагрузки — Ред.) хотелось бы, но вернуться к прежнему состоянию очень трудно», — заявила Русской службе Би-би-си директор Центра средиземноморских исследований Института Европы РАН Алла Язькова.

«Прорывом я бы это не считал, — соглашается главный редактор журнала “Россия в глобальной политике” Федор Лукьянов. — То, что Италия относится к антироссийским санкциям несколько иначе, чем другие крупные страны, общеизвестно, как и то, что она не пойдет против европейской солидарности и сама по себе повлиять на них не может».

Назад в 1970-е

По оценкам российских экспертов-международников, речь идет не о преодолении разногласий и возвращении к тому, что было до 2014 года, а об оформлении новой, или, если угодно, очень старой модели отношений между Западом и Россией.

Стороны осознали, что дружба и партнерство откладываются на неопределенное будущее, и надо искать какой-то modus vivendi. Его основа просматривается отчетливо. Это базовый принцип брежневской разрядки: давайте говорить не о том, что нас разъединяет, а о том, что нас объединяет.

Соответствующее стремление налицо как со стороны Европы, в принципе не любящей острых конфликтов, так и со стороны Владимира Путина, которому, вопреки рассчитанным на внутреннюю аудиторию заявлениям политиков и телекомментаторов о том, что великая Россия ни в ком не нуждается, отношения с Западом и внешний имидж страны не безразличны. Однако реальность ограничивает возможности сближения жесткими рамками.

«Ситуация зашла в тупик, который не выгоден никому», — заметила Алла Язькова.

«Я называю это банализацией противостояния, — говорит Федор Лукьянов. — Из острой фазы оно переходит в хроническую. Основные конфликтные точки сохраняются, и особого желания их ликвидировать нет, но это не мешает взаимодействию в тех не очень обширных сферах, которые интересны обеим сторонам. С Европой их чуть больше, с Америкой меньше».

«Принимаются меры, чтобы наладить какое-то взаимодействие, но противостояние зашло так далеко, что не нужно строить иллюзий по поводу его преодоления, даже если ситуация на Украине будет стабилизироваться», — добавил он.

Нынешнее развитие, конечно, лучше непредсказуемости, жесткой риторики и бряцания оружием, но далеко не то, что хотелось бы видеть, резюмируют российские эксперты.

Пробный шар

Почему именно Италия?

«Более или менее корректные отношения с Россией обусловлены не только традициями, но, прежде всего, экономическим интересом, — указывает Язькова. — Сохраняя единство с Европой, Италия хотела бы начать какое-то движение в позитивную сторону».

Двусторонний товарооборот из-за санкций снизился в 2014 году на 10% (с 53,8 до 48,4 миллиарда долларов), а в первом квартале 2015 года — на четверть по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Тем не менее, Италия остается четвертым торговым партнером России после Китая, Нидерландов и Германии и вторым в ЕС покупателем российского природного газа.

Только итальянский концерн ENEL инвестировал в российскую энергетику около четырех миллиардов долларов.

В прошлом году в Италии побывал миллион российских туристов, каждый из которых потратил на покупки и развлечения в среднем больше тысячи долларов.

При этом, в отличие от США и Германии, ощущающих глобальную ответственность, или Польши с ее непростой историей отношений с Россией, Италия более склонна руководствоваться в политике прагматическими резонами.

Федор Лукьянов напоминает, что итальянский премьер Маттео Ренци пару месяцев назад был в Москве и обсуждал там не столько Украину, сколько Ливию.

«Украина волнует Италию меньше, чем других, а в отношении массовой нелегальной миграции из Африки она — фронтовое государство. Италия всячески пытается инициировать какие-то международные усилия не только на уровне ЕС, но и в рамках ООН», — отметил эксперт.

Вероятно, с точки зрения Москвы, добиться одностороннего выхода Италии или любой другой европейской страны из режима санкций нереально, но постепенно множить число его противников, или хотя бы скептиков, возможно.

Последуют ли другие итальянскому примеру?

«Трудно сказать, — говорит Алла Язькова. — Если одна страна проторила дорожку, этим может воспользоваться кто-нибудь еще. Однако у Италии и, скажем, Германии положение и подходы все-таки очень разные».

Дипломатия «на полях»

Владимир Путин отправился в Италию не с официальным визитом по приглашению властей страны, а на международную выставку «Экспо-2015» в Милане. А уж «на полях» этого мероприятия, как бы между делом, пообщался с Ренци.

На память приходят «пинг-понговая дипломатия» Генри Киссинджера, приведшая в середине 1970-х к установлению отношений между США и КНР, и «случайный» контакт Джорджа Буша-старшего с Борисом Ельциным во время частной поездки российского политика в Америку в 1990 году.

«Пинг-понг был способом прорвать полную взаимную изоляцию, а встреча с Ельциным — установлением первого контакта с оппозиционером, до той поры американцам совершенно неизвестным, — говорит Федор Лукьянов. — Применительно к нынешней ситуации это говорит о крайне низком уровне отношений, и ни о чем больше. Даже Италия, готовая хоть как-то развивать их, не хочет бросать вызов партнерам».

Алла Язькова указывает, что отношения между Россией и Западом фактически приходится восстанавливать с нуля.

«Для начала хотя бы так, — говорит она. — В качестве первого шага и это неплохо».

Нужны друг другу

Из Милана Владимир Путин направился в Рим для встречи с папой Франциском.

Внутри страны российский президент держит курс на альянс с православной церковью. Отношения между РПЦ и католиками не безоблачны. Патриарха Кирилла заигрывание с Ватиканом вряд ли обрадует. Тем не менее, это делается.

Зачем Путину папа?

«Возможностей повлиять на урегулирование ситуации на Украине или снятие санкций у папы немного, зато он может влиять на общественное мнение многих стран. Католицизм — мировая религия», — поясняет Алла Язькова.

«Польза от встречи с папой в том, что это весьма уважаемая личность. В нынешней непростой обстановке Владимир Путин демонстрирует, что его диалог с мировыми лидерами не страдает», — говорит Федор Лукьянов.

Во всяком случае, в Москве, похоже, осознали важность моральной силы, отмечают аналитики. Прогресс по сравнению с 1935 годом, когда Сталин в ответ на слова французского министра иностранных дел Эдуарда Эррио, что нормализация отношений со Святым Престолом укрепила бы международные позиции СССР, саркастически вопросил: «А сколько дивизий у Ватикана?».

Уместен и противоположный вопрос: зачем папе Путин?

«Франциск — нетрадиционный иерарх», — говорит Алла Язькова, указывая на его левые взгляды и отсутствие большой расположенности к Западу.

Кроме того, римский понтифик «по должности» миротворец. Известна, в частности, его посредническая роль в сближении между Западом и Кубой и усилия по налаживанию диалога между мусульманами и католиками в Боснии. Применительно к Украине возможности Ватикана невелики, но публично «поговорить за мир» — то, что нужно.

«Возможность встать над схваткой и выступить против насилия вообще — политический шанс для папы», — считает Федор Лукьянов.

«У латиноамериканской паствы, а именно на нее в первую очередь ориентируется Франциск, встреча с Путиным вызовет бурю восторга, — утверждает Алла Язькова. — Папа не только изучает древние книги, как его предшественник, но участвует в важных мировых делах, и при этом не “прогибается” перед Вашингтоном!».